Главный судья сталинского террора Василий Ульрих родился 135 лет назад

Василий Ульрих, 1945 год

ТАСС

«Какие еще доследования? Никаких доследований. Кончайте», — такой приказ отдал Сталин Василию Ульриху во время экспресс-суда над убийцами Кирова. Судья Ульрих, как и всегда, выполнил этот приказ, поскольку судьей был лишь по названию. Приговоры и расстрельные списки утверждал Сталин лично, а на судье было лишь оформление бумаг. В этой роли Ульрих пробыл почти 20 лет, пока его не отправили в отставку за пьяную выходку. Как работал главный проводник сталинского террора и почему боялся открытого суда над генералом Власовым — в материале «Газеты.Ru».

Правосудие за 10 дней

Происхождение Василия Ульриха для службы в советских органах госбезопасности было идеальным: его отцом был латвийский немец и революционер. Родившись в Риге 13 июля 1889 года, мальчик вскоре отбыл в сибирскую ссылку, куда всю семью направили за антиправительственную деятельность. Став взрослым, сын пошел по стопам отца, а в 21 год вступил в ленинскую РСДРП. Таким образом, он был «старым большевиком», что с одной стороны давало в партийной иерархии вес, но по этой же причине несло большие опасности. Опасностей Ульрих избегал простым способом — безусловной лояльностью начальству.

В первые революционные годы Ульрих ничем особенным не запомнился и был рядовым сотрудником ВЧК. На первую настоящую должность председателя Главного военного трибунала войск внутренней охраны его назначили в 1920 году. Юридического образования у судьи-чекиста не было, но оно и не требовалось: этот суд, как и все последующие, которые возглавлял Ульрих, существовал не для борьбы за право и справедливость, а для расправы с врагами и «предателями». По-настоящему же свой судейский талант потомственный революционер начал раскрывать с 1926 года, когда стал председателем Военной коллегии Верховного суда (ВКВС) СССР.

Василий Ульрих (второй справа) во время суда над Борисом Савинковым, 1926 год.

С этого момента почти все громкие процессы, о которых неделями писали в «Правде», проходили под председательством Ульриха. Так, именно он в 1934 году руководил вынесением приговора по делу об убийстве Сергея Кирова. Слово «судил» здесь применить нельзя: судил Сталин, а чекистский судья лишь озвучивал приговор и распоряжался процессом. Процесс обязательно должен был быть быстрым, поскольку прямо в день покушения вышло постановление ЦИК СССР о правилах суда над террористами: адвокатов не пускать, обвинительное заключение вручать за день до суда, апелляции не принимать, смертные приговоры приводить в исполнение немедленно, на все дается не более 10 дней.

Исполнителем убийства общепризнанно считается схваченный на месте преступления Леонид Николаев, рядовой член партии, но вместе с ним судили и 13 его предполагаемых сообщников. Их Николаев оговорил на стадии следствия, но в суде поначалу отказался от признательных показаний. После допроса лично Ульрихом без других обвиняемых убийца подтвердил признание вновь, и приговор был для всей «банды» един: расстрел. Услышав это, Николаев закричал «обманули!» — видимо, ему обещали прощение в обмен на показания.

«Ульрих, за плечами которого было уже проведение нескольких фальсифицированных процессов, по-видимому, чувствовал себя неуверенно в связи с отказом на сей раз большинства подсудимых сознаться в приписываемых им преступлениях. В письме, направленном в 1956 году в КПК вдовой Ульриха, сообщалось, что в перерыве, объявленном для вынесения приговора, Ульрих, «не удовлетворенный, видимо, чем-то в следствии, звонил по прямому проводу в Кремль, запрашивая разрешения на доследование… Получил от т. Сталина резкий краткий ответ: «Какие еще доследования? Никаких доследований. Кончайте», — писал историк Вадим Роговин.

Если бы голливудский продюсер снимал биографический фильм об Ульрихе, у него был бы большой соблазн превратить этот сюжет в драматичную сцену: судья вынужден делать трудный выбор между служением праву и исполнением приказов начальства. В действительности же в этой сцене вряд ли был элемент драмы, поскольку выбор Ульрих сделал за много лет до звонка Сталину.

Болтун, но верный

Считается, что суд по делу об убийстве Кирова стал первым в цепи событий, в конце которой находится Большой террор. Промежуточных звеньев в этой цепи много, например, Московские процессы — суды над членами партии за причастность к троцкистской или правой оппозиции. В ходе трех процессов были расстреляны Григорий Зиновьев, Лев Каменев, Карл Радек, Николай Бухарин, Генрих Ягода и многие другие функционеры. Присутствие в этом списке Ягоды особенно иронично: именно он, будучи главой НКВД, в 1936 году «вывел на чистую воду» троцкистскую террористическую банду Зиновьева и Каменева, которая, среди прочего, якобы поучаствовала в убийстве Кирова. Спустя два года Ягоду самого расстреляли, и тоже за троцкизм, но уже в связке с Бухариным.

Если проанализировать списки посетителей кабинета Сталина в Кремле, то можно заметить, что Ульрих заходил к вождю каждый раз перед оглашением приговора по Московским процессам. Это неудивительно: историки уверены, что Сталин не только сам выносил решения, но и лично редактировал приговоры, а задачей председателя ВКВС было лишь оформлять их.

Постепенно машина террора разгонялась, и Ульриху необходимо было работать в ударном темпе, чтобы за ней поспеть. В период с 1 октября 1936-го по 1 ноября 1938 года ВКВС рассмотрела дела 36 906 человек, из них 25 355 были приговорены к расстрелу. Самих участников террора так же регулярно приносили в жертву, в том числе членов коллегии Ульриха, — и он без колебаний сдавал своих подчиненных НКВД. Куда более неприятной для председателя особенностью правил террора было то, что даже охотная сдача подчиненных и исполнение всех приказов не давали гарантий безопасности.

После окончания Большого террора Сталин получил от нового главы НКВД Лаврентия Берии донос, основанный на показаниях осведомителя Галины Литкенс. «Ульрих систематически выбалтывает ей [Литкенс] разные сведения о работе Военной Коллегии Верхсуда и Наркомвнудела. Ульрих, в частности, рассказывал ей, как вели себя Тухачевский, Рейнгольц, Березин, Мрачковский, Бухарин и другие осужденные при приведении над ними приговора. Тухачевский во время расстрела сказал: «Ну, что же, стреляйте, только не в затылок, а в лоб», и действительно стреляли в лоб».

В доносе также говорилось, что Ульрих не понимает, как можно говорить с обвиняемым, не замахиваясь кулаками. Стоит отметить, что Литкенс была любовницей председателя коллегии, и поэтому выбор этих тем для разговора — довольно странный. Особенно с учетом того, что во время ссор он называл ее шпионкой и международной проституткой.

Донос Л.П. Берии на председателя ВК ВС СССР В. Ульриха

vgulage.name

Когда об этом узнал Сталин, Ульрих имел все шансы отправиться вслед за своими многочисленными жертвами. Жестокость по отношению к обвиняемым Сталина не трогала, а вот «болтун — находка для шпиона». Тем не менее, вождь хода доносу не дал: скорее всего, он ценил в своем любимом судье безусловную лояльность и исполнительность.

До Второй мировой войны Ульрих успел поучаствовать в «деле специалистов», когда в лагеря отправили большую группу ученых, инженеров и конструкторов, включая Туполева. Но в кабинет к Сталину председатель суда больше не приходил.

Дело Власова и опала

Великая Отечественная война существенно изменила облик СССР. Парадоксальным образом нужды фронта потребовали либерализации и ослабления террора, поэтому Ульрих не смог никак себя проявить. Зато сразу после нее судья-чекист, сам того не зная, стал автором одного из самых антисоветских тезисов, который только можно себе представить.

В 1942 году советский генерал Андрей Власов попал в плен к немцам и вскоре возглавил «Русскую освободительную армию». Это коллаборационистское формирование на службе нацистов, в котором на пике числилось более сотни тысяч бойцов, почти все — советские военнопленные. В 1945 году Власов сдался Красной армии и был доставлен в Москву, где ему, как предателю, предстоял суд.

После войны расплата настигала пронацистских коллаборационистов по всей Европе. Например, осенью 1945 года британские власти повесили «Лорда Хау-Хау», — так прозвали Уильяма Джойса, который перед началом войны бежал из Англии в Германию и вел пропагандистские нацистские радиопередачи на хорошем английском языке. С 1939-го по 1945-й он рассказывал британцам, что Германия громит их по всем фронтам, что нацисты почти победили и единственный шанс для солдат Его Величества — сдаться немцам. Суд над «Хау-Хау» был публичным и широко обсуждался в прессе, а его прозвище стало именем нарицательным для предателя и мелкого прихвостня смертельного врага.

Власова тоже судили в Москве, но суд получился закрытым. «Главным препятствием, помешавшим провести открытый процесс в Октябрьском зале Дома союзов, по выражению генерал-полковника Виктора Абакумова, стало поведение «некоторых подследственных». Опасаясь изложения подсудимыми на открытом процессе антисоветских взглядов, «которые объективно могут совпадать с настроениями определенной части населения, недовольной советской властью», Абакумов и Ульрих обратились 26 апреля 1946 года к Сталину с просьбой «дело предателей заслушать в закрытом судебном заседании без участия сторон», — писал историк Валерий Рыжов.

Интересно, что сотрудничество с Гитлером не поддерживали даже смертельные враги СССР — белоэмигранты-непримиренцы. Наиболее авторитетные из них, включая генерала Антона Деникина, считали, что русским антибольшевистским силам нельзя идти на службу к нацистам: у них нет союзников — только слуги, которых после использования можно выбросить. Что же такого думал и знал об СССР коммунист Ульрих, что считал доводы коллаборационистов убедительными?

Тем не менее, карьера чекистского судьи близилась к завершению. В апреле 1945 года на имя секретаря ЦК Маленкова поступил очередной донос о возмутительном поведении пьяного Ульриха на банкете: «Он обратился ко всем присутствующим с речью о том, как он, возглавляя работу коллегии в 1936—1938 гг., проводил борьбу с врагами народа. В этой речи т. Ульрих допустил антипартийную болтовню, рассказал присутствующим членам коллегии и их женам о ряде дел, составляющих государственную тайну особой важности (дело Ежова и др.). Говоря об этих делах, т. Ульрих в присутствии женщин ругался площадной бранью, употребляя выражение — «жидовская морда».

Спустя два года ЦК пришел к выводу, что Ульрих «оторвался от обстановки сегодняшнего дня», «утратил чувство партийной принципиальности» и «живет прошлыми заслугами». Окончательно в этом мнении партийцы убедились, узнав, что его жена прямо вмешивается в рассмотрение дел, а на любовницу Литкенс выписан постоянный пропуск в здание коллегии. В результате было решено отправить многолетнего председателя ВКВС в отставку. Тот получил должность начальника курсов усовершенствования военно-юридического состава Советской армии, что, по сути, было пенсией.

Умер Ульрих в 1951 году, не дожив до смерти Сталина и хрущевских разоблачений, где непременно стал бы одним из главных фигурантов.

Что думаешь?

Комментарии
Источник