Когда наука важнее денег. Физик Тамм помог стране соорудить «атомный щит»

Когда Игорю Тамму вручили Сталинскую премию, он вызвал к себе одного из своих подчинённых и сказал: «Мне всё равно этих денег на себя не потратить. Не знаете ли кого-нибудь, кому надо помочь, чтобы он мог заниматься наукой?»

Тамм попросил найти таких людей и связать его с ними, а деньги передал им от некоего анонима. Среди тех, кому досталась эта «стипендия», была и дочка дворничихи, ухаживавшая за слепой сестрой. Благодаря нежданной финансовой поддержке ей удалось окончить институт, но она так и не узнала, кто ей помог.

Родившийся 130 лет назад физик советский Игорь Тамм принадлежал к числу тех учёных, чьими стараниями и трудом страна соорудила себе «атомный щит». Ещё до получения Нобелевской премии он стал легендой в научном мире, но его жизнь состояла не только из формул и открытий.

От марксизма к науке

А ведь свою первую научную работу он написал достаточно поздно для учёного, в 29 лет. Слишком долго выбирал между политикой и наукой — молодость пришлась на революционные перемены в России. В них он сначала нырнул с головой, но потом, увидев, насколько прекрасные лозунги расходятся с практикой, целиком ушёл в исследовательскую деятельность.

Род Таммов происходил из Германии. Дед учёного приехал в Россию в середине XIX века и, женившись, поселился в Херсоне. Отец был инженером, строил Транссибирскую магистраль, поэтому будущий физик появился на свет во Владивостоке. Произошло это 8 июля 1895 года.

Когда мальчику было три, семья перебралась в Центральную Россию, в Елизаветград (впоследствии украинский Кировоград). Учась в гимназии, Игорь увлёкся наукой, но, к ужасу родителей, заинтересовался и революционным движением. Подросток ходил в местный марксистский кружок, участвовал в митингах и маёвках. В 17 лет записал в своём дневнике: «Каждый человек ещё в начале жизни должен решить, что ему сотворить из неё…»

Помимо точных наук, гимназист Игорь Тамм хорошо знал немецкий, английский и французский языки, и, чтобы отвадить сына от политики и надвигающихся революционных бурь, отец сразу после школы отправил его учиться в Шотландию, в знаменитый Эдинбургский университет. Вот только в той студенческой среде вольнодумства было ещё больше, а труды Маркса — популярнее, чем в России.

Через год Игорь приезжает домой на каникулы, но начинается Первая мировая война. Движимый патриотизмом и чувством справедливости (оно было у него особенно обострено), юноша просится на фронт. Он переводится на физико-математический факультет Московского университета, а весной 1915-го вступает добровольцем в армию и несколько месяцев проводит на фронте в качестве санитара. Под пулями и снарядами выносит раненых с поля боя, ухаживает за ними в госпитале…

Однако семья просит его вернуться в Москву, чтобы продолжить обучение, и он откликается на просьбу родных. Тамм ещё попытается поступить в военное училище, но не пройдёт медкомиссию. В июне 1917-го он примет участие в I Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов, но через год забросит политику, начав заниматься преподаванием и наукой.

Дело, похоже, было не только в том, что Тамм насмотрелся ужасов войны и революции. Но и в том, что к тому моменту он успел жениться. Так молодая советская страна потеряла общественного деятеля, но приобрела выдающегося учёного.

Разминулся со смертью дважды

В годы Гражданской войны ему приходится по работе переезжать из Симферополя в Одессу, и с этим временем связана история, которая в семье Таммов превратилась в легенду.

Она гласит, что то ли в Крыму, то ли под Одессой учёного захватили махновцы. Решив, что перед ними шпион (Тамм был одет в городской костюм), собирались его расстрелять. Тамм объяснял, что он всего лишь преподаватель математики из университета, на что предводитель банды, усмехнувшись, сказал: «Если ты математик, выведи мне формулу разложения функции в ряд Тейлора и найди вид остаточного члена. Сделаешь — отпущу. Не сделаешь — расстреляю».

Поверить, что такое прозвучит из уст бородатого, обмотанного пулемётными лентами атамана, было невозможно, но Тамм взял карандаш и клочок бумаги и набросал решение. Точнее, наметил его. Махновец (кто это был, неизвестно) довольно кивнул: «Ладно, вижу, что разбираешься в высшей математике, а как там правильно считать, я сейчас уже и сам не помню».

Со смертью разминулся он и в 1937 году. Внук учёного Леонид Вернский рассказывал, как деда вызвали телеграммой на Лубянку, когда он отвозил семью к своему отцу. Пока добрался в Москву и явился по адресу, наступил вечер. «Стучится, ему говорят — приходите утром. А наутро вышла статья Сталина о перегибах. Его не взяли, три часа с ним беседовали», — вспоминал Вернский.

В том же 1937 году Игорь Тамм вместе с другим физиком, Ильёй Франком, создал теорию, объясняющую «эффект Вавилова-Черенкова» — свечения электрона, который движется в жидкости с огромной скоростью. Через 21 год Тамм, Франк и Черенков получат за эту работу Нобелевскую премию. Это единственный случай в истории премии, когда её присудили сразу трём советским учёным.

Теоретик водородной бомбы

В довоенное время Тамм занимался и теорией атомного ядра, выполнил блестящие работы, но когда в 1943 году советские физики приступили к созданию атомной бомбы, в проект его не взяли. Говорят, фамилию из списка вычеркнул Андрей Жданов. Тамм имел немецкие корни, был беспартийным, когда-то учился в Шотландии и стажировался в Голландии, а в 1936 году стал родственником «врага народа»: его младший брат Леонид был арестован и осуждён.

Лишь в 1946 году физику предложили участвовать в решении некоторых задач, не отличавшихся особой секретностью. Но когда речь зашла о необходимости создания оружия более мощного, чем ядерное, то есть термоядерного (водородной бомбы), учёному дали зелёный свет. Тамму было предложено организовать теоретическую группу для изучения этого вопроса.

«Он очень переживал, что его не привлекли к атомному проекту, считал, что будет очень полезен, — вспоминает Леонид Вернский. — И когда его привлекли к разработке водородной бомбы, он был абсолютно уверен, что бомба России нужна как альтернатива американской. И он сумел создать этот коллектив, он утащил весь свой теоретический отдел из ФИАНа в Арзамас‑16. Его отдел оказался решающим, потому что в нём были и Андрей Сахаров, и Виталий Гинзбург».

Группа Тамма приступила к работе над водородной бомбой в 1948 году. Уже через пару месяцев физики сформулировали две важнейшие идеи, которые легли в основу термоядерного заряда и позволили создать «изделие» менее чем за пять лет. 12 августа 1953 года на Семипалатинском полигоне было взорвано первое в мире устройство с использованием термоядерной энергии — водородная бомба РДС‑6с.

По воспоминаниям близких, Игоря Тамма отличали бескорыстие и доброта. Сталинскую премию он частично раздал нуждающимся коллегам. А Нобелевскую хотел отдать государству, но ему сообщили, что в этом нет никакой необходимости.

По материалам: aif.ru