Мы едем-едем-едем: столичный транспорт глазами писателей
Реки, дороги и метрополитен Москвы в современной литературе
EN
Сборник рассказов «16 поездок» выходит под эгидой Музея транспорта Москвы и слегка окрашен в торжественно-юбилейные оттенки по случаю отмечаемого в этом году 90-летия московского метро. Критик Лидия Маслова представляет книгу недели специально для «Известий».
Разные авторы, Дмитрий Данилов (составитель)
«16 поездок: маршруты московские в рассказах современных писателей»
Москва: Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2025. — 269 с.
Один из первых эскалаторов на станции «Лубянка» запечатлел Александр Лабас на своей картине «Метро» 1935 года, украшающей обложку сборника. В том же бодром и жизнеутверждающем ключе, что и картина Лабаса, написано послесловие к книге, где директор Музея транспорта Москвы Оксана Бондаренко говорит о давнем неугасающем интересе писателей к транспорту, вспоминая «полночный троллейбус» Окуджавы и в качестве курьезной контаминации обнаруживая у Булгакова трамвай «Аннушка» (на самом деле народное прозвище трамвая маршрута «А» не имеет никакого отношения к злополучной булгаковской Аннушке, разлившей масло).
Оксана Бондаренко
Директор музея поясняет и творческо-техническое задание, которое получили участники сборника: «Представить свой образ Москвы — города, который никогда не спит и всегда в движении». Бодрый замысел — в контексте не всегда приятных и радостных переживаний лирического героя все-таки суметь непринужденно передать, как неудержимо в последние годы разрастается и хорошеет московское метро, — прослеживается в некоторых рассказах, хотя есть и такие, что выполнены в противоположном жанре хоррора или психотриллера.
Сергей Шаргунов в рассказе «Буква «М» делится метрофобией, необъяснимо возникшей у лирического героя в связи с упоминанием о смерти поэта Бориса Поплавского и мешающей ему спуститься в метрополитен, которым он был когда-то очарован: «С детства мне нравились эти залы, скамьи, медленные церемониальные подъемы, бег по ступенькам, свечение ламп, шум, ветер, гром, особый, неизъяснимый запах, качка, полет тьмы за окнами, толстые нити туннеля, лица незнакомых людей, о каждом из которых увлекательно гадать, кто он и куда едет, и отражения этих лиц, и возможность коснуться запретного стекла с белыми буквами «НЕ ПРИСЛОНЯТЬСЯ». Эти же романтические интерьеры получают зловещую, инфернальную подсветку в жестком членовредительском ужастике Дарьи Бобылевой «Просьба выйти из вагонов». Тут поезд вдруг останавливается в туннеле, гаснет свет, вагоны заполняются всё разъедающей «белой студенистой субстанцией», чернокожий машинист, как паук, утаскивает обмотанных студнем пассажиров, а герб СССР на стене превращается в золотую птицу, проламывающую людям головы серповидным клювом.
Зато утешительно и душеспасительно выглядит столичная подземка в «Мурмурации» Анны Лужбиной, где молодая, но уже уставшая от жизни сотрудница МФЦ отпрашивается пораньше с работы, чтобы отпустить сиделку, присматривающую за больной мамой, однако, поддавшись внезапному порыву, использует нечаянно появившиеся свободные часы для катания на московском метро в порядке своего рода психотерапии. По пути девушка не только посещает старинные станции вроде «Площади Революции» (где ритуально трет нос скульптурной собаки, загадывая желание), но также создает лестный портрет новой станции «Нижегородская», напоминающей героине инопланетный храм: «Посмотрела на него с завистью: вот бы и человека взять так же и обновить. Стереть ему неопрятные мысли, переложить разрушенные надежды, отмыть страх, отстроить новые смыслы».
В совершенно откровенном и «неизбывном» восхищении от московского общественного транспорта пребывает героиня самого смешного рассказа сборника — «Голый самокат» Анны Матвеевой. Заслуженный работник общественного транспорта Тамара Федоровна Мясникова переезжает из Екатеринбурга в Москву, где живет ее дочь с мужем и внучками, и обнаруживает, насколько лучше налажена транспортная логистика в столице по сравнению с Екатеринбургом, где «метро строили-строили, а потом бросили». Катаясь с внучками в московском метро, героиня не забывает напомнить о красоте его лучших станций: «…самыми любимыми у Тамары Федоровны были «Новослободская» — как калейдоскоп — и «Новокузнецкая» с ее загадочными скамейками — говорят, они из старого храма Христа Спасителя».
Единственное, что омрачает этот сверкающий транспортный пейзаж, — одиозные самокаты, в «жгучей неприязни» к которым героиня не одинока: «Она даже проходить не могла спокойно мимо стойла этих мигающих всеми огоньками демонов». Однако Матвеева с помощью неожиданного юмористического поворота находит способ хотя бы ненадолго примирить читателя даже с проклятыми самокатами. Один из них используется тут в совершенно безвыходной ситуации весьма симпатичным персонажем, который при других обстоятельствах к этой шайтан-машине наверняка и близко бы не подошел. К тому же самокат, делающий неожиданный, захватывающий дух вираж по судьбе героини, в целом органично вписывается в ее жизненную траекторию, связанную с самыми разными видами транспорта: Тамара Федоровна объясняет внучкам и как тяжело прокладывать тоннели для метро, и почему летают самолеты, и «как важно, чтобы в городе с большой рекой ходил водный транспорт…»
Надо отметить, что интерес к водному транспорту составитель сборника Дмитрий Данилов легко разжигает еще в предисловии, где отмечает, что авторы рассказов упомянули практически все существующие в Москве средства передвижения — не хватает разве что велосипедов да речных трамвайчиков, официально называемых «электросуда». В предисловии Данилов немного компенсирует отсутствие последних, рассказывая, как одним февральским поздним вечером проплыл на электросудне от пристани «ЗИЛ» до Печатников: «Это было удивительное путешествие. Почти пустой уютный салон (в выходные он заполнен под завязку, москвичи полюбили кораблики), приглушенный свет, а самое главное — совершенно необычная Москва, которую мы практически никогда не видим».
Необычности добавляет и особая пассажирская оптика: о том, что Данилов способен увидеть потустороннее в самом обыденном и вдохнуть экзистенциальный смысл в любой маршрут, свидетельствует его недавняя книга «Пустые поезда 2022 года». Для сборника «16 поездок» Данилов достал из закромов свой рассказ 2017 года «Наш человек» — как достает предусмотрительный пассажир из-за пазухи заблаговременно купленный обратный билет на электричку, немного помятый, но всё равно абсолютно годный. Как и остальные рассказы сборника, «Наш человек» написан «в рамках проекта» (специального русско-китайского номера журнала «Октябрь» под названием «Москва – Пекин») и лишний раз подтверждает, что хорошему писателю рамки не мешают, а, наоборот, способствуют и дисциплинируют.
В принципе, «Наш человек» — это своего рода мастер-класс на тему, как написать рассказ в случае необходимости: «У рассказа должен быть сюжет. Не будем сильно ломать над ним голову. Пусть сюжет будет самым простым. Например, человеку (герою рассказа) нужно скоротать ночь в Москве. Создадим нашему человеку искусственные трудности». Преодолевая созданные автором незамысловатые трудности, «наш человек» успевает немного проехать в уютном поезде «Ласточка» по МЦК, а к морозной полночи пересаживается на ночные автобусы (от «Китай-города» в Гольяново и обратно, а потом до конца Каширского шоссе), находчиво решает проблему мочеиспускания, теряет шапку, вступает в абсурдистские диалоги с другими пассажирами, наблюдает их странные повадки.
Периодически он впадает в эйфорию о того, что «познает Москву неизвестным ему доселе способом», а иногда даже чувствует трансцендентную возможность побега, выхода за пределы своего существования: «Наш человек думает, что если сейчас выйти из теплого светлого автобуса и пойти по одной из Парковых улиц вдоль вереницы тающих в морозном тумане фонарей, то можно и самому растаять в морозном тумане, превратиться в стекло и рассыпаться, исчезнуть, сгинуть». Это даниловское умение на каждой автобусной остановке вдруг обнаружить портал в другое измерение, почувствовать в любом, даже абсолютно трезвом пассажире пришельца из неведомых миров производит гораздо более завораживающее своей фантастичностью впечатление, чем самый изощренный и навороченный хоррор о живущих в московском подземелье мутантах.
