«О великих бойчивых стрелах огненых». Русские ракеты известны более 400 лет

65 лет назад, 17 декабря 1959 года, вышло постановление Совета Министров СССР, согласно которому из артиллерии Советской Армии были выделены и учреждены как особый род войск Ракетные войска стратегического назначения.

С 1995 года 17 декабря отмечается как День РВСН, причём при учреждении этого профессионального праздника особо оговаривалось, что он создаётся «в целях возрождения и развития отечественных воинских традиций». А стало быть, самое время вспомнить об этих воинских традициях. Дело в том, что ракетные войска — пусть даже в виде отдельных частей, пусть и с перерывами — существуют в наших вооружённых силах уже лет четыреста с гаком.

Скрытая угроза

С каким именно гаком — понять затруднительно. Вполне возможно допустить, что ракеты использовались и при Иване Грозном. Во всяком случае, первый наш воинский устав, который так и назывался — «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до военной науки» — был создан пушечным мастером Онисимом Михайловым в 1607 году. И боевые ракеты в нём не просто упоминаются, но и описываются, причём во всех подробностях — начиная от изготовления горючих смесей для движущего «огненого состава» и заканчивая конструктивными особенностями разных видов ракет. Не забыто даже описание пуска и эффекта, производимого этим видом оружия: «Наука о великих бойчивых стрелах огненых и как доведётся оныя стрелы пущати. Возьми добраго труту и режь его в ширину в две соломины, да с перст длиною. Набивай тот трут в диры, что назади у стрел, зажги тот трут и будет он тлеть до самого огненого составу, и от того он запалится, и пустит ту стрелу бежати, куда она направлена, и где ни прилетит, тут она около себя все пожжёт и запустошит».

О том, каких дел может натворить такое оружие, русские военачальники были прекрасно осведомлены и применяли его достаточно широко, особенно во второй половине XVII столетия. Тогда терминология уже сменилась, и «великие бойчивые стрелы огненые» стали называть как и сейчас — ракетами. Именно о них в числе прочего просил в 1673 году знаменитый гетман запорожцев Иван Серко, служивший царю Алексею Михайловичу. Сохранилась ответная грамота «Тишайшего» царя, где значится: «А что били челом о присылке пушек ломовых, гранат и ракет и мастера, чтоб стрелять и ракетами сыпать из труб, то по нашему Великого Государя Царского Величества указу ломовые пушки, гранаты и ракеты, и иные воинские запасы присланы вам в кош будут». Судя по всему, обоз из Москвы прибыл в срок, поскольку Иван Серко в 1673–1674 годах совершил серию походов, причём среди всего прочего штурмовал и взял турецкую крепость Очаков. А в 1680 году царь Фёдор Алексеевич создал в Москве специальное Ракетное заведение, в котором впоследствии экспериментировал с конструкциями ракет его младший брат, Пётр Алексеевич, которого мы знаем как царя-плотника, Петра Великого.

Империя наносит ответный удар

«Второе пришествие» боевых ракет связывают с именем Александра Засядко, героя войны 1812 года и участника заграничного похода русской армии 1813–1814 годов, окончившегося взятием Парижа. Засядко был весьма впечатлён действием ракет Уильяма Конгрива, которыми в 1807 году был чуть ли не дотла сожжён Копенгаген, их англичане применили в «Битве народов» при Лейпциге. В 1815 году Засядко продал своё имение под Одессой и на вырученные деньги начал работы по созданию отечественного аналога. Впрочем, его жертвы были замечены — император Александр I не только возместил расходы, но и стал финансировать работы Засядко. В итоге в 1817 году был представлен прототип русской боевой ракеты, которая превосходила английскую по всем статьям, и прежде всего — по дальности. Если ракета Конгрива пролетала не более 2700 м, то ракета Засядко — более 4500 м. Ко всему прочему, русский конструктор создал специальный «ракетный станок», позволявший запуск сразу шести ракет. Это был прообраз РСЗО — реактивных систем залпового огня, предтеча знаменитых «Катюш». В ноябре 1817 года Засядко на испытаниях, где присутствовал весь генералитет русской армии, продемонстрировал пуск двух десятков ракет одновременно. И это настолько впечатлило фельдмаршала Барклая де Толли, что тот начал настаивать на немедленном внедрении ракет: «Xотя опыты сии, сделанные в употреблении нового оружия, не могут быть сочтены окончательными, однако доведены до такой степени, что полезность сих ракет неоспорима, равно как и необходимость иметь оные при войсках». К нему прислушались, и правильно сделали — в 1828 году в ходе очередной русско-турецкой войны именно ракетные обстрелы сыграли решающую роль во взятии крепостей Браилов и Варна.

Месть стволов и новая надежда

Перед русской ракетной техникой открывались самые заманчивые перспективы — достаточно сказать, что дальнейшим усовершенствованием ракет занялся генерал Константин Константинов. Имя и фамилию генерал получил неспроста — он был внебрачным сыном Великого князя Константина Павловича, а стало быть, внуком императора Павла I. Константинов довёл этот вид оружия до ума — его пусковая установка предполагала запуск 36 ракет калибра 106 мм одновременно, и летели они на расстояние до 6 км. Этими ракетами производства Петербургского ракетного завода оснащались воинские части, ведущие боевые действия там, где таскать за собой тяжёлые артиллерийские орудия не было возможности, прежде всего в горах. Но и во время Крымской войны, при обороне Севастополя и осаде Силистрии, ракеты проявили себя прекрасно. Кстати, под началом Константинова служил некий артиллерийский поручик Лев Толстой, причём молодой Лев Николаевич расставался с ракетной службой и своим начальником не без сожаления — известно, что после отставки он несколько раз навещал генерала и вёл с ним беседы о перспективах ракетного дела.

А они между тем становились всё более мрачными. В ходе той самой Крымской войны ствольная артиллерия, ставшая нарезной, демонстрировала прекрасные возможности для дальнейшего развития. И, поскольку артиллерийские орудия были гораздо более точными, от боевых ракет решили отказаться. От всего наследия остались лишь спасательные ракеты Константинова, предназначенные для переброски каната с терпящего бедствие судна на берег, да его же ракетный баллистический маятник для измерения тяги порохового двигателя. Правда, служили они долго. Тот же маятник Константинова использовала знаменитая Группа изучения реактивного движения — ГИРД, где начинал свой путь ракетный конструктор Сергей Королёв…

По материалам: aif.ru