Пехота — царица полей: уроки СВО от полковника Ходаренка

Полковник Ходаренок назвал главные уроки трех лет СВО

Станислав Красильников/РИА Новости

Специальная военная операция, продолжающаяся уже три года, стала первым вооруженным конфликтом высокой интенсивности XXI века. Она поменяла многие представления о вооруженной борьбе и ознаменовала начало эры беспилотных систем. Чему российскую армию научила СВО и почему штурмы Бахмута и Часова Яра изменили взгляд на войны во всем мире — в материале военного обозревателя «Газеты.Ru» Михаила Ходаренка.

В ходе конфликта на Украине в вооруженном противоборстве столкнулись противники, обладающие примерно равными боевыми и оперативными возможностями, оснащенные оружием и военной техникой с сопоставимыми характеристиками.

Уже после первых боев и сражений СВО все прежние представления о конфликтах будущего и теоретические изыскания, вроде войн шестого поколения, оказались весьма и весьма далеки от реальности. Идеи о бесконтактных войнах, которые еще в 2014 году представлялись теоретикам единственно возможным вариантом ведения войны, на фоне штурма Бахмута, Угледара и Часова Яра оказались настолько иллюзорными, что сейчас о них даже неудобно вспоминать. Одним словом, в ходе СВО и теоретики, и практики военного строительства увидели то, что никак не укладывалось в их представления о вооруженной борьбе.

Теоретические основы СВО

Сам термин «специальная военная операция» родился далеко не в 2022 году, а как минимум на 20 лет раньше. Напомним, что существуют так называемая система стратегических действий Вооруженных сил Российской Федерации и формы применения войск (сил). Там есть и раздел о «специальных действиях», определение которых целесообразно привести полностью:

Обратим внимание на следующие словосочетания: «на территории иностранного государства», «в целях решения нетрадиционных для Вооруженных сил задач» и «невозможно и нецелесообразно решать их посредством объявления войны и применения средств вооруженной борьбы».

В полном соответствии с этими постулатами и планировалась специальная военная операция, определение которой звучит как «совокупность взаимосвязанных и согласованных по целям, задачам, месту и времени специальных действий войск (сил), объединенных единым замыслом и планом в мирное и военное время для достижения определенных политических, стратегических и оперативных задач».

Особо подчеркнем — «специальных действий войск», отнюдь не боевых. То есть какого-либо интенсивного вооруженного противоборства не на жизнь, а на смерть при планировании специальной военной операции не предполагалось изначально. Намечалась некая разновидность освободительного похода по образцу 17 сентября 1939 года (дата начала военной операции Красной армии на территории Польши, в результате которой к Белорусской и Украинской СССР присоединили польские территории. — «Газета.Ru»).

20 декабря 2021 года я писал, почему не будет масштабной российско-украинской войны.

В те дни я утверждал, что с точки зрения военного искусства гипотетическое «вторжение» на Украину с применением только обычных средств поражения со стороны ВС РФ могло бы иметь форму стратегической наступательной операции на театре военных действий.

Военнослужащие ВСУ

Viacheslav Ratynskyi/Reuters

Учитывая боевой и численный состав вооруженных сил Украины, полагал я тогда, степень их боеготовности и боевой выучки, для проведения такой операции необходимо привлекать как минимум несколько оперативно-стратегических объединений ВС РФ (то есть фронтов), Черноморский флот, отдельные общевойсковые (танковые) армии, армейские корпуса, дивизии, как минимум одну армию ПВО и ВВС, соединения ВДВ, родов войск и специальных войск, резервы Верховного главного командования.

К такой операции войска и силы ВС РФ, развернутые в западных районах России, считал я в декабре 2021 года, решительно не готовы. Подобный вывод делался мной только на основании данных об отсутствии развертывания оперативного и отчасти стратегического тыла, сил и средств технического обеспечения.

Господство в воздухе

Во время предыдущих локальных войн и вооруженных конфликтов за последние более чем 30 лет отечественные Военно-воздушные силы (сейчас — Воздушно-космические силы) ни разу не встречались с противником, который соответствовал бы боевым и оперативным возможностям российской авиации.

Бомбо-штурмовые и ракетно-авиационные удары по разного рода иррегулярным формированиям в подобных конфликтах наносились в основном с безопасных высот, и потери авиатехники при этом были минимальны. Неприятель, имея на оснащении в качестве средств ПВО крупнокалиберные пулеметы и в самом лучшем случае переносные зенитные ракетные комплексы, действенного противодействия ВВС/ВКС оказать не мог.

Единственным конфликтом, во время которого отечественная авиация встретилась с зачатками организованной системы ПВО, стала война с Грузией в 2008 году.

В ходе спецоперации же ВКС России встретились с качественно иным противником. Это касается и немногочисленных Воздушных сил Украины, и сил ПВО: сегодня в конфликте участвуют как практически все типы зенитных ракетных комплексов/систем коллективного Запада, так и многие образцы радиолокационного вооружения стран НАТО.

Тем более на основе результатов воздушных и противовоздушных боев в конструкции ЗРК/ЗРС, а также в приемы и способы ведения боевых действий оперативно вносятся требуемые изменения.

Во время любого вооруженного конфликта важнейшая задача ВВС/ВКС — захват и удержание господства в воздухе. Пока эта задача отечественной авиацией решена не в полном объеме. Российские истребители и бомбардировщики в воздушном пространстве Украины широко используются в основном как «воздушная артиллерия» и в качестве носителей крылатых ракет при нанесении ударов с больших дальностей.

Вертолет Ми-24 ВС РФ в небе в зоне проведения специальной военной операции

Евгений Биятов/РИА Новости

Частично Воздушно-космическими силами решается задача подрыва военно-экономического потенциала Украины, в частности, поражения важных военно-промышленных, нефтехимических, топливно-энергетических и других объектов экономики.

Достаточно эффективно в ходе СВО оперативно-тактическая и армейская авиация осуществляют авиационную поддержку войск, особенно бомбами с УМПК. Никакого действенного «противоядия» против этих средств поражения противник пока не нашел.

В целом нужно более чем оперативно совершенствовать организационно-штатную структуру, оснащать отечественные ВКС необходимыми для выполнения всех перечисленных задач техникой и вооружением и выводить российскую боевую авиацию на новый уровень.

Артиллерия остается «богом войны»

Российская артиллерия в спецоперации на Украине переживает свое второе рождение, и хотя некоторое российское вооружение уступает по отдельным характеристикам западным орудиям, оно превосходит их в надежности, эксплуатационных характеристиках и ремонтопригодности.

В 1993 году НАТО был принят «Совместный баллистический меморандум о взаимопонимании» (JBMoU, Joint Ballistics Memorandum of Understanding). Он определял новый стандарт для 155-мм гаубиц и устанавливал максимальную дальность стрельбы осколочно-фугасными снарядами в 30 км, а активно-реактивными — в 40 км. Также документ вводил требования к длине ствола гаубиц НАТО в 52 калибра и к объему зарядной каморы — 23 литра.

России в 1990-е было решительно не до артиллерии, и никаких мер по повышению тактико-технических характеристик отечественных пушек и гаубиц в те годы принято не было.

В настоящее время одно из основных орудий российской артиллерии — 152-мм самоходная гаубица 2С3 «Акация». Ее производство стартовало в 1968 году. Длина ствола гаубицы — 28 калибров, объем зарядной каморы — 12,8 литра. Дальность стрельбы — 17,3 км.

Работа расчета САУ 2С3 «Акация»

Сергей Бобылев/РИА Новости

У дивизионной самоходной гаубицы 2С19 «Мста» длина ствола — 47 калибров, объем зарядной каморы — 16 литров, дальность стрельбы — 24,7 км.

Два критичных показателя — длина ствола в калибрах и объем зарядной каморы — определяют дальность стрельбы и дают в этом плане неоспоримые преимущества орудиям НАТО, состоящим на оснащении артиллерии ВСУ. Помимо объема зарядной каморы, следует учитывать и более высокое качество западных порохов и высокую технологичность обработки стволов. Это определяет, кроме дальности, и высокую точность стрельбы.

Некоторые характеристики зарубежных орудий ставят отечественную артиллерию в достаточно невыгодное положение, особенно в плане ведения контрбатарейной борьбы. Если к этому добавить высокую степень автоматизации в сфере топопривязки (определения местоположения пункта на местности. — «Газета.Ru») и подготовки исходных данных для стрельбы и приплюсовать сюда же высокие характеристики РЛС контрбатарейной борьбы западного производства, то картина получается достаточно безрадостная.

Выручает отечественную артиллерию сравнительно небольшое количество орудий НАТО на оснащении ВСУ — по некоторым данным, не более 150 стволов. В основном украинская артиллерия вооружена пушками и гаубицами еще советского производства, что до определенной степени уравнивает шансы.

Конкуренцию германским гаубицам PzH 2000, британским AS-90, французским CAESAR и польским AHS Krab мог бы составить межвидовой артиллерийский комплекс 2С35 «Коалиция-СВ», дальность стрельбы которого достигает 70 км, а скорострельность — 12–16 выстрелов в минуту. Однако «Коалиция» до фронта так и не доехала, и есть большие сомнения, появится ли это орудие в войсках вообще.

Гаубица PzH 2000

Global Look Press

Таким образом, подавляющая часть отечественной артиллерии разработана еще в 1960–1980 годах, а то и раньше, и не будет большим преувеличением сказать, что на полях сражений СВО доминируют пушки, гаубицы и минометы Леонида Брежнева.

Танковые битвы в прошлом

Вооруженный конфликт на Украине всерьез поставил и такой вопрос — а остается ли танк основной ударной силой сухопутных войск в условиях современной войны? И однозначного ответа, похоже, на сегодня нет.

Алина Джусь/«Газета.Ru»

На первых порах в ВСУ просто молились на британские танки Challenger 2, американские M1A2 Abrams, германские Leopard различных модификаций, включая и новейшие Leopard 2А6 — разве что не целовали их в выхлопные трубы.

Основные боевые танки западных стран на самом деле обладают неплохими боевыми характеристиками.

Но в современных вооруженных конфликтах время лихих танковых атак и масштабных сражений многих сотен и тысяч боевых бронированных машин, похоже, прошло. Главный враг танков на поле боя теперь даже не противотанковый ракетный комплекс, чье влияние существенно сократилось, а беспилотный летательный аппарат.

И сегодня грозные боевые машины используются разве что в виде подвижных огневых точек, осуществляющих стрельбу с закрытых огневых позиций.

Полную галерею можно посмотреть
в отдельном репортаже
Смотреть фото

Пересмотр прежней роли в боях касается не только танков: по большому счету, всю концепцию боевых машин пехоты надо уточнять на основе богатого опыта, полученного в ходе СВО. По всей видимости, и легкобронированная техника исчерпала себя как основное боевое средство пехоты.

Пехота была, есть и будет царицей полей

В предыдущих теоретических представлениях о войнах XXI века практически не было рассуждений о роли пехоты в вооруженных конфликтах будущего. А между тем, как показал опыт СВО, пехота как была, так и остается царицей полей. К примеру, украинская армия практически не испытывает недостатка в вооружениях, военной технике и боеприпасах, однако недостаток пехоты практически лишает ВСУ шансов на успех в боевых действиях.

Разумеется, пехота XXI-го века должна быть оснащена новейшим оружием и боевой техникой, моторизованной, компьютеризированной, с самыми современными средствами защиты и снаряжением.

Сергей Бобылев/РИА Новости

Напомним исторический тост Иосифа Сталина, произнесенный 5 мая 1941 года на банкете в Кремле в честь выпускников военных академий — и до сих пор не утративший актуальность: «Во всех войнах главным родом войск, обеспечившим победу, была пехота. Артиллерия, авиация, бронетанковые силы защищали пехоту, обеспечивали выполнение задач, поставленных перед пехотой. Крепости, города и населенные пункты врага считали занятыми только тогда, когда туда ступала нога пехоты. Так было всегда, так будет в будущей войне. Первый тост я предлагаю за пехоту. За царицу полей – пехоту!».

Эра беспилотников

Никто не ожидал подобного масштаба применения беспилотных летательных аппаратов на полях сражений СВО. Без всякого преувеличения можно сказать, что беспилотная техника перевернула все предыдущие представления о характере вооруженной борьбы в войнах XXI-го века. Сегодня передний край от звука работающих двигателей БЛА, образно говоря, напоминает гудящий пчелиный улей.

Барражирующие боеприпасы, или дроны-камикадзе, получили широчайшее распространение в рамках российско-украинского конфликта. Их способность атаковать с различных ракурсов расположенные зачастую на серьезных удалениях стационарные и подвижные цели, причем делать это нередко неожиданно для противника и с высокой результативностью, сделало их одним из «открытий» СВО.

Сегодня над полем боя господствуют беспилотные летательные аппараты. Личный состав, вооружение и военная техника находятся практически под непрерывным огневым воздействием барражирующих боеприпасов. Порой на каждого отдельно взятого солдата приходится по два–три атакующих дрона, поэтому бойцы всячески избегают открытых пространств и действий в составе даже небольших групп.

В сложившейся обстановке в России создается новый род войск — Войска беспилотных систем. Формирование новой структуры планируется завершить в третьем квартале 2025 года.

Станислав Красильников/РИА Новости

Необходимость реформ

Необходимость проведения крупных организационно-штатных мероприятий для усиления возможностей противовоздушной обороны и армии не то что назрела, а уже, можно сказать, перезрела.

В ближайшее время представляется крайне целесообразным разделить армии ВВС и ПВО в составе Воздушно-космических сил, то есть воссоздать воздушные армии и возродить на новой основе уже не отдельные армии противовоздушной обороны, а армии воздушно-космической обороны.

Надо добавить, что сейчас армии ВВС и ПВО возглавляют, как правило, авиаторы, а отнюдь не специалисты в области организации противовоздушной обороны. К тому же командиры-пилоты, причем по очень объективным причинам, весьма далеки от многих специфических вопросов в сфере автоматизации боевых действий, ведения радиолокационной разведки, организации зенитной ракетной обороны.

На СВО авиаторы сосредоточены на решении задач, присущих сугубо воздушным армиям, то есть нанесении по противнику бомбовых и ракетно-авиационных ударов. Вопросы, к примеру, зенитного ракетного прикрытия нефтеперерабатывающих заводов и мостовых переходов через Волгу для пилотов если и стоят, то далеко не на первом месте.

А актуальность прикрытия самых разнообразных объектов в пределах европейской части страны будет только нарастать.

«Лакмусовая бумажка»

Вооруженный конфликт высокой интенсивности — лучшая лакмусовая бумажка для проверки правильности решений, принятых в военной сфере в мирное время. Негодные конструкции отбраковываются, кадры, не соответствующие занимаемым должностям, заменяются на проявивших себя в боях офицеров и генералов.

Результаты многих организационно-штатных мероприятий, проведенных в Вооруженных силах РФ в предыдущие времена, надо пересматривать, причем в срочном порядке. То, что казалось весьма неплохим в мирные времена, оказалось малопригодным — а иногда и просто недееспособным — в условиях специальной военной операции.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.

Биография автора:

Михаил Михайлович Ходаренок — военный обозреватель «Газеты.Ru», полковник в отставке.

Окончил Минское высшее инженерное зенитное ракетное училище (1976),
Военную командную академию ПВО (1986).
Командир зенитного ракетного дивизиона С-75 (1980–1983).
Заместитель командира зенитного ракетного полка (1986–1988).
Старший офицер Главного штаба Войск ПВО (1988–1992).
Офицер главного оперативного управления Генерального штаба (1992–2000).
Выпускник Военной академии Генерального штаба Вооруженных сил России (1998).
Обозреватель «Независимой газеты» (2000–2003), главный редактор газеты «Военно-промышленный курьер» (2010–2015).

Что думаешь?

Комментарии
Источник