Перед расцветом: Ричард Линклейтер представил «Новую волну» в Каннах
В фильме рассказывается о съемках «На последнем дыхании» Годара
EN
Крупнейший независимый американский режиссер Ричард Линклейтер, автор трилогии «Перед рассветом», монументального «Отрочества» и культовой анимации «Помутнение», привез в конкурс Канн свой первый фильм на французском языке. «Новая волна» — признание в любви кинематографу, сделанное с нарушением писаных и неписаных правил этого искусства. «Известия» посмотрели картину в Каннах и рассказывают, в чем победа Линклейтера, даже если он не получит «Золотую пальмовую ветвь».
«Новая волна» теперь — фильм Линклейтера
Надо быть дерзким техасским парнем, чтобы привезти на Каннский кинофестиваль фильм про Годара и всю французскую «новую волну», да еще и снятый на французском. Здесь, на Круазетт, «новая волна» зарождалась, здесь она жила и здравствовала, пока все ее представители один за другим не состарились и не умерли. Каждого представителя «новой волны» тут знают наизусть, многие зрители были знакомы с ними лично, а кое-кто даже успел поработать с этими олимпийцами.
Режиссер Ричард Линклейтер на премьере фильма «Новая волна» на 78-м Каннском кинофестивале
И вот Линклейтер, и без того редкий гость в Каннах, привозит сюда фильм не просто про Годара или про съемки его дебютного полного метра «На последнем дыхании», а сразу как бы про всю «новую волну» и даже тех, кто просто был рядом. С таким же успехом он мог бы привезти в Россию фильм на русском языке о поэтах-шестидесятниках с названием вроде «Окуджава». Или про Высоцкого что-нибудь. Можно самостоятельно придумать красочные сравнения и метафоры, чтобы описать, насколько придирчиво встречала каннская публика эту картину. Какие эмоции вполне открыто демонстрировала на первых же кадрах. А потом придется напрячься и понять, каким образом Линклейтер влюбил в этот фильм даже самых ворчливых и вечно брюзжащих критиков.
Что же мы увидели? Черно-белая картина, снятая академическим кадром, то есть изображение как в старых фильмах, почти квадратное. С места в карьер нас швыряют в редакцию главного французского журнала о кино «Кайе дю синема», сотрудники которого однажды решили, что хватит писать о кино, потому что пора снимать самим. И создали ту самую «новую волну», взяв лучшее от американского кино, итальянского неореализма и современных французских философов.
В редакции положение следующее: Клод Шаброль, Луи Маль и Франсуа Трюффо уже сняли свои картины. При этом самый амбициозный критик Годар до сих пор еще не выпустил никакого шедевра, он нервничает, ведь ему скоро 30, а он всё еще не великий режиссер. Поэтому он спешит принять предложение друга продюсера снять криминальный фильм по сценарию Трюффо. «На последнем дыхании». Тот самый, который поделит весь кинематограф на «до» и «после», станет важнейшей вехой в истории киноискусства. Но сначала надо хотя бы начать съемки, а у Годара есть только очень примерное представление о том, что должно получиться, и уверенность, что надо снимать такое кино, которого раньше никогда не было.
Как снята «Новая волна»
Если фирменная черта годаровской картины — вызывающая небрежность, то Ричард Линклейтер, напротив, настолько скрупулезен в воссоздании эпохи, Франции конца 50-х годов, что ты ничего не можешь с собой поделать — временами просто проваливаешься в сконструированную им реальность.
Ради этого эффекта Линклейтер сделал ряд рискованных шагов. На все роли он пригласил практически неизвестных артистов, которые портретно схожи с прототипами. Исключение, пожалуй, только Зои Дойч, и то скорее намеренное, потому что она и играет единственную суперзвезду в фильме Годара Джин Сиберг. Только Годар и не мог задействовать звезд, а с Линклейтером были бы рады работать звезды любого уровня и любой страны.
Каждый раз, когда мы видим нового персонажа, фильм останавливается и нам титром представляют очередную легенду. Вот Аньес Варда, в честь которой недавно назвали зал в каннском Дворце фестивалей, вот великий итальянец Роберто Росселлини, а вот Жан-Поль Бельмондо, друг Годара, который до фильма «На последнем дыхании» был просто боксером, а после мгновенно стал важнейшим артистом французского кино. Все невероятно похожи, все говорят каждый на своем языке — английском, французском, итальянском: звуковую картину «Новой волны» стоит считать ее важнейшим достоинством. То есть потом нужно будет искать версию только с субтитрами.
И дальше мы будем очень последовательно, с указанием дат, следовать за Годаром и его командой от возникновения замысла «На последнем дыхании» до просмотра готовой картины. На всё про всё — примерно сто минут, чуть больше, чем идет сам годаровский фильм.
Но что больше всего задевает, и это осознанная провокация Линклейтера, — это что снят фильм как квазидокументальный, а разговаривают почти все персонажи цитатами, которые есть во всех книжках про кино и хорошо известны. Это создает такой сильный контраст между изображением и смыслом, что первые полчаса фильма испытываешь сильный дискомфорт. Ну зачем Годару обязательно произносить в кадре все свои афоризмы, начиная с того, что для хорошего фильма нужны лишь девушка и пистолет? Почему его собеседники не говорят ни слова в простоте, а тоже сплошь выдают один за другим «изречения великих»? В это же невозможно поверить!
Та же Аньес Варда иногда приглашала Годара в свои фильмы. И в одной короткометражке она заставила его снять его знаменитые черные очки. А вот Линклейтер этого не делает ни разу. Его авторское решение — оставить легенду легендой, и если Годару хочется ходить днем и ночью в очках — пусть ходит и даже спит в них. Линклейтер, известный точностью в нюансах, ультраправдоподобием, ради которого он снимал «Отрочество» десять лет, чтобы маленькие актеры росли вместе с сюжетом, здесь отступает от своего правила. Он не ищет правду, он признается в любви. В расчете на то, что эта любовь соединится с любовью зрителя.
Как раз этот эффект мы и наблюдали в Каннах. Саркастичная, строгая, политизированная, пресыщенная публика в итоге смотрела эту картину совершенно влюбленными глазами. Почитайте отзывы — везде одно и то же: так, дескать, снимать кино нельзя, но как же хорошо получилось, какая радость, какое счастье! Так что Линклейтер, пожалуй, уедет из Канн без призов, но когда в финальных титрах он сообщает, что после «На последнем дыхании» за три года во Франции было снято полтораста дебютов, хочется бросить всё, схватить смартфон и срочно тоже снимать кино. Просто потому, что настроение соответствующее.
