«Всегда остается возможность для мирного урегулирования»
Мария Захарова — о работе над решением украинского вопроса, ирано-израильском конфликте и сдвигах в мировой политике
EN
В целом ряде стран идет смена режимов или смена политических деятелей. Западные политики начинают признавать несостоятельность прошлых подходов, но по-прежнему руководствуются двойными стандартами, в том числе в вопросах украинского и ирано-израильского конфликтов. О том, почему атакуют атомные объекты, как меняется расстановка сил в мире и станет ли Россия налаживать отношения с ЕС в дальнейшем, «Известиям» в рамках Петербургского международного экономического форума рассказала директор ДИП МИД России, официальный представитель МИД России Мария Захарова.
«Самое страшное, что сейчас происходит, — удары по атомным и ядерным объектам»
— Самое горячее и обсуждаемое в последние дни — это конфликт Ирана и Израиля, он с каждым днем становится всё разрушительнее, а последствия — всё более необратимыми.
— Вы сказали «ирано-израильский конфликт», но я напомню: нападения, атаки, бомбардировки были со стороны Израиля. Израиля целиком как государства или как руководства — это надо разбираться отдельно, но нужно быть точным в оценках. Потому что мы сейчас видим уникальную ситуацию, когда ответные удары Тегерана, которые всегда подчеркнуто идут как реакция на агрессивные действия израильской стороны, преподносятся западным сообществом как чуть ли не нападение. Но с другой стороны, разве не аналогичную картину мы наблюдали все годы в отношении нашей страны?
Когда семилетние попытки предложить миру настоять на реализации политико-дипломатического пути урегулирования ситуации вокруг Украины были отвергнуты. Аналитические выкладки чем закончились — снабжением киевского режима оружием, стравливанием частей украинского общества и разделением Украины на части. А потом всё было вывернуто наоборот и преподнесено мировому сообществу в качестве чуть ли не нападения России. Поэтому хочется, чтобы слова стояли на своих позициях так, как это должно быть, как это отражает реальность и действительность.
— Сейчас эскалация каждый день продолжается, усиливается. На данном этапе, как вы считаете, есть еще какие-то возможности дипломатически остановить это? И что могла бы сделать Россия в этой ситуации?
— Мы делали заявление буквально накануне этой ситуации, понимая многое из того, что происходит и в регионе, и на международных площадках, и на площадках международных организаций, того же самого МАГАТЭ. Мы говорили о том, что готовы предоставить свои посреднические усилия, в частности в диалоге вокруг иранской ядерной программы. Напомню, ее мирный характер неоднократно подчеркнут и переподтвержден инспекторами МАГАТЭ.
Мы проявили себя в таком качестве, когда заключалась та самая сделка по иранской ядерной программе. Мы показываем посреднические усилия и находимся в контакте со всеми странами региона, потому что, во-первых, это умеем делать, во-вторых, делаем это всегда неплохо. Всегда наши посреднические усилия высоко оцениваются сторонами.
Третье, тоже очень важное, — у нас действительно есть нацеленность на достижение результата политико-дипломатическим путем, когда мы подключаемся в качестве медиатора, посредника страны, которая оказывает добрые услуги, когда это востребовано. У нас есть такой опыт. У нас нет того, что называется камнем за пазухой, нет желания поиграться или сделать так, чтобы ситуация усугубилась. Все эти опции и были предложены неоднократно, чем-то стороны воспользовались, но Израиль перешел к тем действиям, которые мы наблюдаем. Остаются ли возможности? Об этом говорят очень многие — конечно, остаются. Самое страшное, что сейчас происходит, — наносятся удары по атомным и ядерным объектам, мирной гражданской инфраструктуре. Я имею в виду не военным объектам, а именно по тем, что связаны с мирным освоением атомной энергии.
Это страшная, чудовищная игра, которая может привести к непредсказуемым последствиям. Вполне предсказуемо об этом было сделано заявление Министерством иностранных дел буквально вчера, об этом говорят наши представители на международных площадках и МАГАТЭ, и ООН. Поэтому всегда остается возможность для мирного урегулирования, для использования дипломатии. И об этом мы развернуто говорили в соответствующих заявлениях Министерства иностранных дел.
«Для них нанесение ударов по атомным объектам является абсолютной нормой»
— Говоря о действиях Израиля, создается впечатление, будто у него есть неисчерпаемый карт-бланш на нарушение всех международных норм и законов. Буквально на днях был удар по телецентру иранскому — ноль осуждения. Идут разговоры абсолютно публичные об убийстве духовного лидера страны — ноль осуждения. Чем можно это объяснить?
— Это можно объяснить несколькими факторами. Во-первых, теми пресловутыми двойными стандартами, которые, на самом деле, демонстрируют отсутствие каких-либо стандартов. Это не просто двойные стандарты в оценках и в подходах, это уничтожение стандартов, возведение в стандарт только одного собственного желания, собственных узкокорыстных сиюминутных интересов сугубо политического характера. Например, связанных с электоральными циклами или кризисными ситуациями.
Вы видите, на какие авантюры идет Запад, подталкивая всех своих сателлитов, чтобы сейчас здесь решить свою ситуацию. Мы опять возвращаемся к тому, что это игра с ядерной энергетикой. Каждый день МАГАТЭ фиксирует степень нанесения ущерба, разрушения атомных объектов, замеряется фон.
Вы говорите про телецентр и знаете о том, что мы каждый раз реагируем как Министерство иностранных дел, просто как люди, сопряженные с журналистами в нашей работе, всегда реагируем, идем на защиту, подчеркиваем, что защищаем не только наших журналистов, но и в принципе журналистику.
В данном случае удары, которые наносятся по ядерным объектам Ирана, поставили все остальные вопросы на второй план. Потому что здесь уже надо говорить в целом об угрозе и региону, и миру, а не только о том, что нарушаются права или международное право в одном каком-то сегменте. Здесь вопрос экзистенциальный.
Вспомните аварию на «Фукусиме», когда высокоразвитое с технологической, с научной точки зрения государство Япония многие годы не может преодолеть последствия достаточно локальной катастрофы, вызванной техногенными причинами. Зона отчуждения, саркофаги, люди, которые не могут и в ближайшее время не смогут вернуться в те районы, а уж тем более к нормальной жизни, которой эти районы отличались многие десятилетия. А тут намеренное нанесение ударов с желанием либо уничтожить, либо каким-то образом так повредить, чтобы это имело фатальные последствия. Вот о чем нужно говорить.
Журналисты показывают миру то, что происходит. Без них мы не узнаем ни о гражданских жертвах, ни о разрушениях. Поэтому всегда отдельно выделяется эта категория. Но даже на фоне этого всего пропускают глобальную проблему, трагедию того, что в оптике прицела находятся ядерные объекты. Не случайно, не хаотичными ударами, не осколками, а по ним специально бьют. Когда и чем это завершится, сейчас гадает весь мир. Но какова цена этого, все прекрасно понимают.
Мы столько лет обращаем внимание и мирового сообщества, и того самого Запада, который спонсирует киевский режим, на то, что Банковая, Зеленский прицельно наносят удары именно по Запорожской атомной станции и не только. Что мы слышали от международного сообщества? Не видят, откуда летят снаряды, не понимают, что там происходит. Там находятся эксперты, наблюдатели, сотрудники МАГАТЭ, каждый день публикуется специалистами мониторинговая информация. И всё равно не делаются выводы, которые бы говорили однозначно о виновности Зеленского, киевского режима и всей этой хунты в нанесении сознательного ущерба атомной электростанции. Потому что это связано с первым вашим вопросом. Получается, есть некая мировая элита, для которой уже нет никаких границ. Для них нанесение ударов по атомным объектам является абсолютной нормой, что недопустимо, ведь может привести к катастрофическим последствиям.
Надо задавать вопрос прямо тем, кто всё это дело спонсирует, покрывает, политически поддерживает. Ведь со стороны Запада мы не слышали ни одной удивленной фразы, ни одного вопроса. А что будет, если эти ракеты достигнут цели и попадут в склады, в резервуары, где содержится тот самый материал, который несет себе радиацию? Никто не задал вопрос.
Им дело есть до всего — они влезают в повестку стран, готовы интересоваться, как идут дела у бизнеса, у неправительственных организаций по всему миру, кто какой закон принимает, как это может повлиять на какую-то маленькую группу и так далее. Но когда на кону безопасность не просто региона, не одной страны, не маленькой группы стран, а безопасность планеты — ни у кого не возникает ни одного вопроса.
Какое количество водоемов, морей, воды, связанной с Мировым океаном, находится в этом регионе. Это не пустыня безлюдная, не другая планета, это то, что действительно может привести к глобальной катастрофе. Я не слышала ни одного комментария от какого-нибудь Greenpeace (внесена Минюстом в перечень нежелательных организаций) или от защитников природы на каких-то западных континентах. Ни правительственные организации не волнуются, ни общественники. Это говорит о глубоком поражении стандартизации всего, о чем говорит Запад, их стандарты оказались лжестандартами, их цели, ценности, их слоганы, их лозунги оказались просто ширмой, за которой они творят то, что они творят.
«Всё это превратилось в ментальную немощь»
— В понедельник должны были состояться консультации российской и американской делегации по устранению раздражителей, но внезапно США отменили эти консультации. Что именно произошло?
— Я не видела, чтобы они каким-то образом объясняли, просто сказали, что в этот момент те предложенные даты они не могут реализовать, поэтому ждем от них предложений по новым датам, по новой логистике. У них сейчас масса проблем, с которыми приходится иметь дело с ходу. Возможно, этим объясняется.
— Это должны были быть не первые консультации, уже были определенные переговоры. Два раунда прошло: 27 февраля и 10 апреля текущего года. Какие-то промежуточные итоги можно по ним подвести?
— Глобально подводить итоги нецелесообразно, и не потому, что рано. Ставить вопрос не следует, учитывая, какой ущерб был нанесен двусторонним отношением предыдущей администрации. Хотя вроде бы администрация Байдена — это такая общая администрация Обамо-Байденовская, всей этой либеральной части американского политического истеблишмента, который на самом деле является либеральной диктатурой, судя по результатам их антитворчества.
Поэтому ущерб колоссальный, завалы чудовищные. Работа огромная предстоит, поэтому с подведением промежуточных результатов не будем торопиться. Сейчас ждем от американцев нового предложения.
— В 2022 году были прекращены все заседания по линии Россия —НАТО. Поступают ли с американской стороны какие-то сигналы по поводу восстановления работы в таком формате и допускает ли российская сторона ее возобновление при каких обстоятельствах, учитывая, какие сейчас отношения со всем блоком НАТО?
— Это же произошло не одномоментно. Первый такой глобальный сигнал «стоп-машина» мы услышали в 2014 году. Хотя и до этого была ситуация 2008 года, когда во время грузино-югоосетинского конфликта вместо диалога и обсуждения, вместо предметной работы по стабилизации ситуации всё пришло к затяжным паузам. Но глобальная остановка диалога случилась после 2014 года. Затем в 2016 году заседание Совета России и НАТО было возобновлено, но привело к просто к попытке прочитать нам лекции, а не каким-то образом в формате диалога обсудить насущные проблемы, уж тем более поискать выход из них.
В 2022 году в январе был контакт, который должен был запустить обсуждение российских предложений, материалов, переданных и натовцам, и ОБСЕ, и Соединенным Штатам Америки. К сожалению, это привело к обратному, и НАТО отказалось обсуждать соответствующие российские подходы. Это происходило многоэтапно, и каждый раз после очередной постановки на паузу или, наоборот, демонстративного декларирования того, что они прекращают всякое взаимодействие с Россией, российская сторона говорила о том, что для этого и создавала этот стыковочный механизм.
Несмотря на то что цели и задачи у нас свои, а у них — свои, мы создавали стыковочный механизм не для фантазирования на тему несбыточного, а для решения насущных проблем. Это та самая площадка, где нужно обсуждать всё, что происходит, как преодолеть разногласия или каким образом прийти к какому-то взаимодействию. Этот механизм с той стороны воспринимался иначе: как возможность нас чему-то бесконечно даже не учить, а обвинять впрямую, заниматься демагогией или создавать какие-то завесы сотрудничества.
По поводу стратегической стабильности: у натовцев слова «стратегический» и «стратегия» теперь связаны не с безопасностью, не со стабильностью, а увязываются с фразой нанесения, как они это сформулировали, стратегического поражения России. Здесь нужно искать ответ на вопрос, что дальше.
Если такой логики они будут придерживаться, для них это путь в абсолютный тупик. Но нужно изымать из этих фраз слова, расставлять их на правильные позиции и отказываться от логики тупиковой, несостоявшейся и несостоятельной в принципе. На нанесение России или кому бы то ни было — а мы видим, как они сейчас принимаются и за Китай, и за другие страны, — стратегических поражений или сдерживаний, у них нет полномочий, им никто это не делегировал. Они не опираются на волю народа, на широкую поддержку, на свой позитивный опыт. Поэтому, пока они не начнут использовать слова правильно, о каком обсуждении взаимодействия может идти речь?
Все свои заседания во всех своих форматах многочисленных они посвящают только тому, как напакостить нашей стране, как больше подбросить оружия и денег тем, чьими руками они нам пытаются нанести это самое придуманное стратегическое поражение. На это и уходит вся их ментальная мощь, а на самом деле всё это превратилось в ментальную немощь.
— Сейчас мы видим, что Балтика становится новым плацдармом для войны с Россией.
— Новым ли? Многие ученые, историки говорили о том, что трагедия Балтики заключается в геополитическом положении — я так не считаю. Вопрос не в географии, а в возможности проведения национально ориентированной политики. Мы видим примеры других стран, например, европейского континента, которые не отличаются огромной территорией и экономика их никогда не была в тройке или пятерке лидеров Европейского союза, но которые отстаивают свои национальные интересы, делают это на основе волеизъявления народа, слышат его, опираются на национальное законодательство, международное право и не дают собой манипулировать.
Они не могут претендовать на то, чтобы у них была какая-то волшебная палочка для разрешения всех противоречий, но при этом отстаивают себя и не уходят в пике нарушения международного права и русофобского мракобесия. Поэтому, я думаю, это не вопрос географического положения, это вопрос неспособности.
А теперь, уже после нанесения прибалтийским странам стратегического поражения со стороны НАТО и Европейского союза, уничтожено всё: прибалтийская экономика, наука, промышленность, образование, культура, конечно, государственное управление низведено до просто еэсовского наместничества. После этого уже очень сложно отстаивать национальные интересы, к сожалению, это с ними происходило неоднократно в их истории. Они не воспользовались тем уникальным шансом, который приобрели, находясь в Советском Союзе, когда за несколько десятилетий было создано всё коллективными усилиями. Они получили настоящую свободу творить, развиваться, строить, учить, создавать. Теперь это всё утрачено. Поэтому не надо думать, что у них такое впервые.
Их промышленность, экономика, вполне гармоничное сосуществование в рамках своих республик, языки, культура, литература различных этносов и национальностей не конфликтовали друг с другом, не приходили ни в какой диссонанс, развивалось всё. И национальная кинематография, и литература, и театры, и общесоюзные, других народов и народностей никто не зажимал. Но еще раз говорю, всё это ими утрачено.
«Нужно устранять первопричины конфликта»
— Поговорим о переговорах России и Украины. Сейчас возобновили прямой диалог по урегулированию кризиса?
— Лично президент Российской Федерации это предложил, озвучил, создал механизм с российской стороны. И надо отдать должное, он уникально выстоял, несмотря на все провокации со стороны киевского режима, западников. Чего только не было: и теракты, и чудовищные заявления, и оскорбления, и мракобесие, но это предложение было реализовано. Это уникальный исторический момент, который войдет в учебники истории.
Прямые переговоры между делегациями России и Украины во дворце Чираган в Стамбуле. 2 июня 2025 года
— Несмотря на все провокации, видит ли Москва возможность для выработки этого мирного договора с Украиной?
— Мы же озвучили и цели, и задачи специальной военной операции, изначально говорили о приоритете политико-дипломатического пути урегулирования, были открыты к переговорному процессу и в 2022 году, и сейчас. Поэтому мы знаем, как было сказано руководством страны, чего мы хотим.
14 июня прошлого года президентом России в Министерстве иностранных дел нашей страны были озвучены основные подходы. Это создает соответствующую переговорную базу и не оставляет вопросов относительно наших подходов.
— Один из самых острых вопросов по поводу переговоров — как сделать так, чтобы в случае урегулирования не повторилась история с Минскими соглашениями?
— Для этого нужно устранять первопричины конфликта. Действительно, есть семилетняя история с Минскими договоренностями. Это была реальная дорожная карта того, как можно было выйти из этого кризиса, но она была уничтожена Западом. Германией и Францией в первую очередь. Киевский режим всё время слушал советчиков из Белого дома, Байдена, Нуланд.
Сейчас нужно заниматься первопричинами, о чем говорит российское руководство. Теперь эта мысль цитируется и развивается представителями различных мировых держав.
— Может ли к переговорам России и Украины подключиться министр иностранных дел России Сергей Лавров? Рассматриваются ли какие-то предложения по переговорам на высшем дипломатическом уровне?
— Дело в том, что в состав делегаций, который утверждает президент России, входит заместитель министра иностранных дел Галузин. До этого в 2022 году был Руденко, который курировал это направление. Министерство иностранных дел подключено к этим переговорам. Возглавляет переговорную команду Мединский в Министерстве иностранных дел и присутствует на всех переговорах, дает свою часть в рабочем процессе, комментирует, выстраивает контакты с другими странами.
Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров
— Видит ли Россия возможность возобновления диалога с Евросоюзом после завершения конфликта на Украине?
— 11 мая глава российского государства Владимир Путин сказал, что рано или поздно Россия может начать двигаться в сторону восстановления конструктивных отношений с государствами Европы. Эта мысль развивалась неоднократно, когда, как говорил Сергей Викторович, они перебесятся, когда откажутся от своей русофобии и поймут, что зашли в тупик. Они это уже поняли, и даже на «семерке» прозвучали заявления, что признают необходимость менять свою политику.
Нужно пересматривать чудовищную историю про нанесение каким-либо странам стратегических поражений, прекращать использовать санкции — а на самом деле торговую войну — в качестве инструмента выхода из собственных кризисов. Нужно быть честными со своими гражданами, называть вещи своими именами, а не пытаться за счет других решить свои проблемы и пытаться «опять разделить мир на прекрасный сад и джунгли». Это их прямая речь, Боррель об этом говорил.
Не переделывать ресурсную карту мира в свою пользу, для того чтобы в очередной раз попытаться обеспечить себе мнимое преимущество, и так далее. Когда это всё сложится у них, тогда мы подумаем, как это сделать. Но пока они каждый день только и бредят мнимыми стратегическими поражениями России или других стран, придумывают новые санкции, бесконечно отказывают в правах другим, заменяя это правилами, и занимаются какой-то антиутопией.
— Но все-таки выглядит так, будто становится чуть меньше таких политиков в Европе.
— Потому что реальность за окном видна, и люди, когда в странах Западной Европы отрываются от экранов с той пропагандой, которую им последние 10 лет навязывают, выходят на улицу, то они видят реальность. Видят, когда получают соответствующие уведомления налогового характера о своих социальных и иных обязательствах, когда понимают, что все цифры, которые были озвучены их правительством, все планы нереализуемы и не реализованы уже сейчас. Они начинают задавать вопросы. Другое дело, что теперь в Западной Европе это сделать не очень получается. Задать вопросы, получить ответ — за это можно и срок схлопотать. Попытались немецкие журналисты получить ответ на вопрос, могут ли быть возобновлены поставки газа по «Северному потоку – 1 и 2» по тем ниткам, которые не были повреждены. И на следующий день их буквально объявило вне закона правительство Германии.
Это всё приводит к тому, что в целом в ряде стран идет смена режимов или смена политических деятелей. Другое дело, машина пропаганды, которая там сформирована, работает только в мейнстриме. Им не позволено смотреть ни влево, ни вправо. Мы начали с нанесения ударов Израилем по иранским атомным мирным объектам, и это же западным мейнстримом преподносится как якобы агрессия Ирана в отношении Израиля.
— Этой осенью должен состояться первый российско-арабский саммит. Уже есть понимание, кто примет в нем участие?
— Да, об этом уже говорилось неоднократно. Всем лидерам Лиги арабских государств и ее генеральному секретарю разосланы послания от имени президента Российской Федерации с приглашением принять участие в первом российско-арабском саммите.
Также было объявлено, что его проведение планируется на 15 октября текущего года. Подготовка к этому событию идет. Есть колоссальное количество тем — геополитических, политических, экономических — всей повестки, которую можно и нужно этим составом рассмотреть, обсудить и проанализировать.
Порт Тартус в Сирии
— Новые власти Сирии расторгли инвестиционные соглашения от 2019 года. Согласно этому документу, российской компании передавалось управлением морским портом Тартус. Какова судьба других совместных соглашений, подписанных при Башаре Асаде?
— Вы понимаете, какие времена переживает Сирия, но при этом у нас налажен диалог с нынешними властями, с теми людьми, которые пришли к власти. Мы поддерживаем его по линии внешнеполитического ведомства, решаем и насущные вопросы, которые стоят на повестке дня, и в долгосрочной перспективе ведем диалог. Поэтому движется работа. Цитируя президента России, Россия намерена сделать всё возможное, чтобы Сирия сохранилась как суверенное, независимое и территориально целостное государство. Сейчас это первозадача, в том числе и для самой Сирии. Но и наши интересы мы отстаиваем.
