«Здесь была саванна». Эколог Зимов хочет вернуть мамонта и спасти климат

В ближайшие годы учёные намерены клонировать мамонтов и затем отправить мохнатых гигантов на северо-восток Якутии, в заказник «Плейстоценовый парк». Это самый обсуждаемый в мире экологический проект, цель которого – восстановить высокопродуктивные пастбища и богатую арктическую природу, а в результате затормозить глобальные изменения климата.

Такую идею с конца 1980-х вынашивал эколог, начальник Северо-Восточной научной станции Тихоокеанского института географии ДВО РАН Сергей Зимов. Теперь, опробовав её в Якутии, он, создатель и научный руководитель этого проекта, мечтает тиражировать полученный опыт в других регионах России. И уже делает это в Тульской области.

Всё было удобрено

Дмитрий Писаренко, aif.ru: Сергей Афанасьевич, зачем нам в Арктике мамонт?

Сергей Зимов: Когда-то он был хозяином этих земель. Я живу там, где Колыма впадает в Северный Ледовитый океан. И самое интересное, что я видел в этих местах, – если порыться в мерзлоте, то найдёшь кости «африканской» саванны. Там ещё 15 тысяч лет назад обитали мамонты, носороги, бизоны, лошади, олени, овцебыки, антилопы и даже львы.

И ничего странного в этом нет. Природа развивалась в соответствии с законами жизни Вернадского. Первый закон говорит, что все плодятся так, что ресурсов на всех не хватает, всё доступное будет съедено. А второй – что в ходе эволюции побеждают экосистемы, имеющие более высокую скорость биокруговорота. Это паст­бища – на них быстро растут травы и злаки, животные их съедают, превращают в удобрения и возвращают их в почву в виде навоза, чем стимулируют новый мощный рост трав.

Пастбищные экосистемы появились недавно, «всего» 20 миллионов лет назад, и вскоре захватили весь мир. Даже на севере Гренландии, где сегодня ледник, были богатые саванны с мастодонтами. Для сравнения: первые растения выбрались на сушу 450 миллионов лет назад. Вершиной эволюции растений стали именно злаки. Они быстро растут, но не стремятся быть высокими, не тратят ресурсы на ствол, колючки, яды. На пастбищах всё съедобно. Злаки не боятся скашивания. Наоборот, чем чаще подстригать газон, тем он гуще.

– Но разве они могут расти в суровом климате Арктики?

– Многие могут. Главное, чтобы почвы были унавожены. В сухом холодном климате злаки гниют очень медленно. Чтобы ускорить процесс, нужны стада крупных травоядных животных.

Когда-то мамонтовые степи и саванны занимали всю не покрытую льдами территорию – от арктических островов до Китая, от Испании до Калифорнии. Эти экосистемы доминировали и по всей территории современной России.

По плотности костей и скелетов в мерзлоте удалось рассчитать массу животных, которые обитали на пастбищах севера Сибири 30–50 тысяч лет назад: на каждом квадратном километре жили 5 взрослых бизонов, 7 лошадей, 15 оленей и один мамонт. Плюс молодняк и более редкие овцебыки, носороги, антилопы, бараны, львы, волки, росомахи, яки и даже верблюды. Это как сегодня в самых богатых национальных парках Африки.

При такой высокой плотности травоядных в лесах и полях всё доступное съедалось. Всё было подстрижено, прополото и удобрено. Леса были ухоженными и светлыми. Везде были столь любимые нами парковые ландшафты, и гореть в этих экосистемах было нечему.

Тундра стала лугом

– И куда всё это великолепие подевалось?

– Человек как биологический вид тоже появился в богатых пищей саваннах. Это наша родная экосистема. Но люди освоили новые технологии охоты и, когда закончилось оледенение, стали расселяться по планете. Везде, где они появлялись, численность животных снижалась. В Африке, на родине человека, где он жил в равновесии с природой, все виды сохранились. В Сибири исчезли носороги и мамонты. А ведь на арктических островах мамонты жили до исторических времён. В Северной Америке с появлением человека исчезли 33 вида мегафауны, в Южной – 50 видов. Там, где животных стало меньше, замедлился биокруговорот, почвы потеряли плодородие, траву и злаки вытеснили медленно растущие кустарники, деревья и мхи. А мох – это примитивное и низкопродуктивное растение. У него нет корней, поэтому он не может высушить почву. Вот почему, несмотря на малое количество осадков, ландшафты Севера сильно заболочены.

– Чего удалось добиться в «Плейстоценовом парке»?

– Чтобы восстановить утраченную экосистему, надо огородить территорию и заселить её теми, кто здесь обитал в прошлом. У нас получилось – заболоченная кустарниковая тундра превратилась в высокопродуктивные злаковые луга на сухой плодородной почве. Увеличилась скорость биокруговорота, растёт содержание углерода (гумуса) в почве.

– А этот углерод извлекается из атмосферы?

– Да. Когда 20 миллионов лет назад появились саванны, они начали глобально влиять на климат, охлаждая его. Дело не только в том, что из атмосферы перекачивается углекислый газ в почву и мерзлоту, но и в том, что увеличивается отражательная способность Земли. Её увеличение на 1% делает климат холоднее на 2°C. Злаки светлые. Леса отражают в космос 20% энергии солнца, а поля – 40–50%. А когда они покрыты снегом, то 80–90%. Поэтому на планете становится холоднее.

Восстановление пастбищных экосистем окажет охлаждающий эффект на климат в масштабах Земли. В каком-то смысле мы получим возможность управлять им.

ДНК слона в помощь

– Но, очевидно, одного заказника на территории Якутии для таких замыслов недостаточно.

– В Якутии мы убедились, что идея работает. Животные влияют на растительность, почву, мерзлоту и климат. С 2012 года у нас действует ещё один парк, он находится в урочище «Дикое поле» на юге Тульской области. Там до XVII века сохранялись остатки последней пастбищной экосистемы Европы. В этом парке можно увидеть, какой была природа России в прошлом и какой богатой она может быть в будущем.

Сейчас в «Диком поле» обитают до 200 крупных животных. Башкирские лошади скинули лишнюю шерсть и превращаются в диких тарпанов. Калмыцкие быки обзавелись мощными рогами и темнеют. В парке всё ухожено – что не съели быки, доедают бараны. Леса стали прозрачными. Когда появились верблюды и козы, исчезли колючие травы.

Конечно, проект требует масштабирования, вы правы, а для этого нужна поддержка государства, в том числе на законодательном уровне. Пастбищные экосистемы в России можно возродить. Территорий, ресурсов и знаний, чтобы сделать это, вполне достаточно. У нас пол­страны «оккупировано» мхом да комарами. Экосистем со злаками и травоядными не осталось, законы природы нарушены.

– Сможем ли клонировать мамонта?

– Сейчас к реализации этой идеи ближе всех подобрался американский генетик Джордж Чёрч. У него есть технология, как на основе генной модификации ДНК индийского слона воссоздать мамонта. Плейстоценовых волков они уже возродили. Чёрч приезжал к нам в «Плейстоценовый парк», и мы договорились, что он возрождает мамонтов, а мы к тому времени создаём пастбищные экосистемы, в которых им будет привычно, сытно и комфортно.

По материалам: aif.ru