«Сергею Бурунову не хватает мощной роли»
Сценарист Андрей Золотарев — о том, для кого из российских звезд он хочет писать и почему придумывание историй спасает от смерти
Лучше не снимать никаких сказок, чем делать это плохо, а профессии сценариста искусственный интеллект не угрожает, уверен Андрей Золотарев. Один из самых востребованных российских кинодраматургов готовит патриотический проект и готов при необходимости поехать в зону СВО, чтобы увидеть всё своими глазами. Об этом и многом другом он рассказал в интервью «Известиям».
«Пытаясь подражать, автоматически делаешь хуже, чем предшественники»
— «Горький fest» провозгласил основной темой фестиваля сказки. В работе уже семь десятков фильмов для детей. Как вы оцениваете эту гонку за «Чебурашкой»?
— Плохо, когда одни люди пытаются снять сказки, потому что другие люди сняли сказки. Они должны попытаться снять сказку, потому что этот жанр им интересен. А когда на волне интереса идут проторенным путем, это просто конъюнктура.
Пытаясь подражать, автоматически делаешь хуже, чем предшественники. А каждое худшее, чем предыдущее, создает тенденцию. Это — стагнирующая волна, когда огромное количество продюсеров идут в фарватере больших барж.
— Но долгие десятилетия детское кино вообще не замечали. Может, плохенькие, но всё же снимать?
— Нет. Плохенькие фильмы для детей –— это плохо. Лучше — никаких, чем так. И не обязательно шерстить одни сказки. Можно снять хорошие фильмы о настоящем, можно придумать истории про будущее. Почему надо бесконечно выпускать одно и то же?
Сценарист Андрей Золотарев на фестивале «Горький fest»
— Потому что со сказками проще. У них нет авторских прав.
— У сюжетов из будущего тоже нет авторских прав. Проблема не в том, что сценаристы ничего нового придумывать не хотят. Просто продюсеры боятся этого. Они привыкли ходить по хоженым тропам, туда и сейчас направляются.
— Британский ученый Стивен Хокинг считал, что ИИ убьет человечество. Вы согласны?
— Возможно. Я думаю, бесконтрольная попытка лезть туда, где мы мало что еще понимаем, может быть проблемой. Это, в принципе, применительно к любой разрушающей силе.
Но ведь задумайтесь — совершает всё это человек, а не искусственный интеллект. Это всё равно, что обвинить атомную бомбу в том, что произошло с Хиросимой. Там же были еще и летчик, и тот, кто отдал ему приказ.
Искусственный интеллект не есть добро или зло. Потому что он пока еще не личность. У него нет выбора между хорошим и плохим.
— В этом и опасность, что ИИ в какой-то момент сможет обходиться и без человека.
— Зависит от того, какая у него изначально задача. Пока мы недалеко продвинулись по этому пути и мало что понимаем. А это опасно.
«Профессия сценариста исчезнет сильно после того, как исчезнут пожарные, полицейские и врачи»
— Жизнь так быстро меняется, что в один прекрасный момент то, что ты годами изучал, станет никому не нужно. А с кино может такое произойти?
— Теоретически может, но маловероятно. Потому что кино — история про передачу опыта. А это одна из базовых составляющих.
В принципе, авторы по древности профессии спорят с проституцией. Мы рассказываем историю, чтобы люди пересказывали ее друг другу. И всё это — чтобы не умирать.
— А разве не для того, чтобы развлекать?
— Это только кажется, что мы развлекаем. На самом деле развлечения — это вторичный эффект от правильно полученного опыта.
— А первичный?
— Возможность избежать смерти. Есть разные способы донесения информации. Например, я вам рассказываю, что за поворотом — саблезубый тигр. И вы меня услышали. Другой вариант. Я говорю: «Ваську помните? Хороший паренек был. Бренчал на гитаре. Вышли мы с Васей, и тигр его загрыз». Мы сопереживаем, потому что знали Ваську. И этот опыт можно переложить на себя. Люди легко подключаются к таким историям. На практике этот опыт поможет вам избежать смерти, то есть быть внимательным к тому, что за углом.
То же самое происходит в нынешнем кино. Это опыт, о котором мы рассказываем, для того чтобы зритель мог подсознательно избежать смерти. Даже когда мы смотри мелодраму, учимся взаимодействовать с определенным типом людей. С экрана мы видим некую инструкцию, как найти девушку, жениться на ней и родить потомство. Что опять же поможет избежать смерти. Дети — наше продолжение. Это база, архетипический опыт. И профессия сценариста исчезнет сильно после того, как исчезнут пожарные, полицейские и врачи.
Искусственному интеллекту пока сложно делать истории, к которым зритель может подключаться. Потому что это всего лишь интеллект, а не личность. А передачу опыта, как избежать смерти, человек может принять только от человека. Именно потому, что нам нужно подключение, вера в то, что это такие же люди, как мы.
— Автор может возомнить себя всемогущим и манипулировать людьми?
— Кино сложно дается, когда есть манипуляция. Потому что зритель ее чувствует. К нему нельзя подходить с задачей вытащить мораль и заставить человека что-то сделать. Изначально кино направлено на то, чтобы воспроизвести пропагандистскую историю. Это не очень хорошо, независимо от того, про что эта пропаганда.
«Федор Бондарчук — идеальный Карабас»
— Сейчас есть необходимость поддерживать семейные ценности, воспитывать чувство патриотизма посредством кинематографа. Об этом говорил президент. Вам не хотелось написать сценарий на эту тему?
— Конечно, мы занимаемся и этим в том числе. И по собственной воле. Есть в разработке один патриотический проект. Идея возникла, когда друг вернулся из зоны проведения СВО.
Андрей Золотарев и Федор Бондарчук на отборе в школу «Индустрия»
Он рассказал историю, которая эмоционально зацепила меня. Я не могу пока об этом рассказать подробнее, проект в работе.
— Для вдохновения не собираетесь в зону СВО?
— Если мы будем делать этот проект, то, естественно, поедем, чтобы увидеть собственными глазами, поговорить с людьми. Так всегда происходит при написании сценария.
Кажется, что сценарист что-то долго исследует, а потом пишет. А всё устроено по-другому. Мы сначала пишем, потом исследуем, потом опять пишем.
— На своих мастер-классах вы обнуляете системное образование, излагая теорию сценарного дела за семь минут. И зачем после этого поступать во ВГИК? Зачем учиться пять лет, когда можно сходить на лекции Андрея Золотарева, где он очень кратко объяснит?
— Учиться всё равно надо. Самое главное в обучении сценариста — это «стул позора». Автор, который до этого читал свои произведения только маме и бабушке, выходит перед аудиторией и видит, как его коллеги реагируют на произведение. Или не реагируют. Только эта реакция, многократно повторенная, может заставить автора понять, что он делает.
Авторы — люди очень эгоистичные. Любые замечания мастера воспринимаются через призму собственного эго. Им сложно принять, что у них есть проблема. Проще свалить всё на окружающих. «Мама же сказала, что я классно пишу. Буду продолжать и дальше». Мастерство приходит, когда все вокруг тебя пишут и читают. Какой бы ты ни был сноб и эгоист, рано или поздно в тебе просыпается адекватный человек, который начинает понимать, как буквы работают на те эмоции, которые ты хочешь вызвать. А теория — она минимальна.
— Своеобразный тренаж?
— Это фитнес-клуб для сценариста, в который надо регулярно ходить и заниматься. А если думать, что ты такой гениальный, напишешь книгу, и кто-то узнает о ней через 50 лет, смею огорчить: не узнает никто и никогда.
— Компания «НМГ Кинопрокат» сообщила о том, что 1 января 2026 года в прокат выйдет «Буратино», сценарий к которому написали вы. Съемки начались?
— «Буратино» скоро начнут снимать.
— Вы когда-нибудь предполагали, что Карабасом Барабасом сделают Федора Бондарчука?
— Нет. Идея дать роль Карабаса Барабаса Федору Бондарчуку — гениальна.
Актёр Фёдор Бондарчук
Когда она возникла, я удивился, почему мы раньше об этом не думали. Бондарчук — идеальный Карабас.
— А в жизни?
— В жизни Федор Сергеевич — разный. Бывают люди монохромные, а Бондарчук — очень богатая палитра образов.
«Задача продюсера — найти хорошего режиссера, создать ему комфортные условия и отвалить от него»
— В вашем послужном списке есть ситком «Моя прекрасная няня». Как попали на проект?
— Случайно. Мне было 20 лет. Я — начинающий сценарист, писал какие-то мелодрамы в огромных количествах. И кто-то порекомендовал меня на первый проект, который делался по американской франшизе. Авторы и продюсеры приехали из Голливуда. Я написал сценарий, для шоуранеров из США ее перевели на английский.
А потом была максимально глупая ситуация. Они сидят за столом и читают с очень серьезными лицами, а это — комедия: «Няня вышла из маршрутки. Наступила в лужу. Обрызгала соседа. По-русски это смешно?» — «Да, смешно». — «Хорошо. Читаем дальше». В переводе юмор терялся наглухо. Поэтому американцы оценивали только драму. Так мы и работали, медленно и очень кропотливо. Я впервые увидел, как по-настоящему пишется сценарий.
— Для вас это было что-то новое?
— Это — серьезная школа. Проект, который создавался по другим законам, не таким, как у нас. Индустрия еще не сформировалась. Был хаос. А мыльные оперы в 200 серий писались на коленках. Сценарист мог поменяться на 100-й серии и напутать героев, ситуации. И тогда главный автор должен был быстро переписать, чтобы было удобоваримо. И еще за это платили две копейки. «Моя прекрасная няня» — это как от токарного станка попасть на «Боинг».
— Вы как сценарист следите за тем, как реализуют написанное вами?
— Я посматриваю, конечно, но старюсь «грязными руками» туда не лезть. И вообще, на съемочной площадке всем наплевать, доволен я или нет. Когда я нужен, тогда включаюсь. Но даже когда экранизируют мой сценарий и я там продюсер, даже тогда я не лезу в процесс. Потому что задача продюсера — найти хорошего режиссера, создать ему комфортные условия и отвалить от него. Хуже нет, когда ты сидишь над душой и советуешь, как разыграть мизансцену. Не можешь делегировать права, не занимайся этой профессией.
— Какие продюсерские проекты сейчас у вашей компании INEY Productions?
— Их много. Но не обо всем могу говорить. Скоро будет второй сезон сериала «Тринадцатая клиническая». Есть проект «Теория больших денег». Вот думаем, как реализовать продолжение. Как я говорю, мы занимаемся бутиковым производством. Долго берем разбег, а потом быстро, профессионально всё реализуем. Компания INEY Productions связана с большим холдингом НМГ.
Кадр со съемок сериала «Тринадцатая клиническая». Сценарист Андрей Золотарев
В работе у INEY Productions есть такой сериал «Дайте шоу!» Первую серию мы представили на фестивале «Пилот». Приняли на ура. Это история про закулисье шоу-бизнеса. Большая, красочная, скандальная, музыкальная и очень драматичная. В сериале парадоксально соединяются жанры. С одной стороны, это трагедия, но местами очень смешная. Получилось странное сочетание. В главных ролях: Милош Бикович, Виктория Толстоганова, Игорь Верник, Кристина Бабушкина. Появятся и эстрадные артисты — Дима Билан, Николай Басков, Никита Джигурда.
— Вы еще и креативный продюсер «НМГ Студии». Над чем работаете?
— Как креативный продюсер я с радостью работаю над проектами, которые «НМГ Студия» берется делать. А их — великое множество. Я как творческая единица пытаюсь в меру сил советовать коллегам, что делать с тем сценарным материалом, который у них есть. По сути, я стараюсь не работать «на шлагбауме», не быть человеком, закрывающим перспективы для других продюсеров. Быть тем, кто старается им помочь.
— Как вы оцениваете невероятную популярность артистов из «Слова пацана»?
— Я тут приехал на съемки в Ярославль. Ночь, зима, холод, темнота. Иду и не понимаю, где съемочная площадка. Тут вижу в подворотне толпу девушек, ребят. Их сдерживает охрана. А пришли они в ночи, потому что снимается Рузиль Минекаев. Очень странная ситуация. Такого я еще не видел.
— Ну что поделать, поклонение.
— Нет, это конъюнктурный ажиотаж, модная история. Это до какой степени надо быть мотивированным, чтобы в три часа ночи на морозе ждать артиста, может он где-то покажется вдалеке!
— Любовь.
— Это эмоции.
— Есть ли у вас артист, на которого бы вы хотели написать сценарий?
— Да. Это Сергей Бурунов. Мне не хватает этого артиста в острой драматической роли. Он и так невероятно крут, да еще парадокс в том, что у него — гигантский потенциал, который еще не открыт.
Кадр из сериала «Слово пацана». Сценаристы Жора Крыжовников, Андрей Золотарев, Роберт Гараев
Это доказало «Слово пацана». Сергею Бурунову не хватает мощной роли.
— Так вам и карты в руки!
— Я периодически бегаю за ним с какими-то сценариями, предлагаю. Он — серьезный артист. Пока выбирает.
— Вы пишете последовательно или можете параллельно работать над разными сценариями?
— Могу одновременно писать несколько сценариев.
— Складывается ощущение, что вы не расстаетесь с компьютером. И в любую свободную минуту садитесь за работу.
— Вообще я не просто сажусь за работу. С долгими мучениями, через картизольные выплески. Когда уже совсем пройден дедлайн, вот тогда — да. Аврал — единственный способ заставить себя работать.
